Когда земля только что с водою разделилась, на вершине поднебесной горы жил сам творец птиц - Чаячи.
Однажды летом жена ругать его стала:
- Пошто ты, Чаячи, такой? Все лежишь да спишь, как барсук. Весь опух ты от сна, словно рой пчел тебя искусал. Глаза твои не видят, а уши не слышат, как вокруг свистят и кричат птицы, хоть впору на небо перебирайся!.. А ты, Чаячи, есть ли, нет ли - все равно. Сколько я тебя знаю, ты ни одну птицу еще не наказал.
- Однако ты верно говоришь, - согласился Чаячи, - надо будет некоторым птицам головы поснимать.
Сказав это, Чаячи вскочил с пуховой постели, быстро оделся, взял свою кривую саблю, торопливо спустился с горы и зашагал по чистому полю.
Около болота, вытянув шею, важно разгуливал длинноногий Журавль.
- Т-ру, тру! - обрадовался Журавль, увидев творца птиц.
- Эзен, здравствуй, - сказал Чаячи. Журавль поклонился и стал расспрашивать:
- Как вы изволили спуститься к нам, по каким делам? "Что сказать? - задумался Чаячи. - Если сказать, что голову многим рубить, как-то нехорошо..."
- Порядка не стало среди птиц, - сказал он.
- Тр-у! - закричал Журавль. - Значит, паштыка выбирать?
- Да-да, - подтвердил Чаячи.
- Может, я подойду в паштыки? - спросил Журавль и стал важно ходить перед Чаячи.
- Да, пожалуй, тебя и выберем, - сказал Чаячи, - только собери сюда всех птиц.
- Это я вмиг сделаю, - заторопился Журавль и полетел, громко выкрикивая:
- Тру, тру, тру! Собирайтесь скорей, паштыка выбирать будем!
Через две-три ночи собрались почти все птицы, прилетели большие и маленькие, страшные и красивые. Всеми цветами перья их переливались.
Теперь уж ни одна птица не шумела и не кричала. Все уселись в круг и молча поглядывали на Чаячи и на Журавля.
Журавль козырем похаживал, порядок наводил, больших птиц назад отталкивал, маленьких поближе к Чаячи ставил.
В это время Чаячи книгу свою развернул, посмотрел, все ли в сборе.
- А где короткокрылый Чаблак? - спросил он.
- Я ему прямо в ухо кричал, - ответил Журавль.
-Если он отлынивать начал, надо ему голову снять. Так и сделаем, - сказал Чаячи, взявшись рукой за саблю.
Еще слова эти не замолкли, птицы не успели глазом моргнуть, как Чаблак у ног Чаячи опустился.
- Где ты был? Заставляешь нас ждать! - закричал Чаячи, вынимая саблю из ножен. - Я тебе, не сходя с места, голову сниму!
- Долго ли это сделать? - спокойно ответил Чаблак. - Лучше спроси, почему я опоздал.
- Ну, скажи, почему позже всех прилетел?
- Я не виноват, - ответил Чаблак. - Сам же ты дал мне такие маленькие и слабые крылья. Пролечу несколько саженей, падаю на землю и отдыхаю. Днем лечу, а ночью на счетах подсчитываю.
- А что же ты ночью считаешь? - удивился Чаячи.
- Считал, - сколько звезд на небе, сколько камней на берегу.
- Ну, и что же получается?
- Если к камушкам добавить кусок песчаника, камней больше, чем звезд на небе, получается.
- М-м-м... - пожал плечами Чаячи.
- Но это ничего, кусочек песчаника за камень можно не считать. Другое трудней: сосчитать, сколько деревьев упавших лежит на земле, стоящих сколько.
- Ну, а здесь что получается? - заинтересовался Ча-ячи и вложил саблю обратно в ножны.
- Засохшую осину не знаю куда прибавить. Прибавлю к лежащим - лежащих больше получается, прибавлю к стоящим - стоящих на одну больше.
- Да, это тяжелая задача, - покачал головой Чаячи.
- Это тоже еще не беда, пустую, засохшую к лежащим добавить надо. Тяжело вот что было считать: сколько мужчин и женщин на свете.
- Интересно, кого же больше? - спросил Чаячи и даже наклонился к Чаблаку.
- Если тебя, Чаячи, прибавить к женщинам, то получается на одну женщину больше. А если к мужчинам - тогда больше на одного мужчину. А я затрудняюсь: кем тебя, Чаячи считать?
- Как это - затрудняешься? - закричал Чаячи.
- Так-то я знаю, - сказал Чаблак,-мужчина ты, но делаешь все так, как жена скажет. К женщинам тебя прибавить надо.
- Нет, нет, - возразил Чаячи, - мало ли что она говорит, я по-своему сделаю. Возьму да и никому не сниму голову. Изберем тут пащтыка - и все дело.
- Тогда я тебя к мужчинам прибавлю... - сказал Чаблак.
- Ну, давайте паштыка выбирать, - посмотрел на птиц Чаячи. - Кого изберем, Журавля, что ли?
- Разве в паштыки вора-Журавля выбирать можно?- закричал Кулик. - Он на пашне у людей ячмень глотает.
- Нет, - сказал Чаблак, - Журавль не годится. На сборщика налогов походит. Лучше Кытлык-куша - Павлина изберем.
- Кытлык-куша! - закричали и засвистели все птицы. - Кытлык-куша! Пусть нами правит.
И стали по перышку у себя из крыльев брать и отдавать Павлину. Оттого у Павлина теперь и хвост такой красивый, всеми цветами переливается.
А Чаблака с тех пор спасителем птиц считают. Поэтому охотники в него и не стреляют никогда.
В обработке Софрона Тотыша | 
