Жил шаман со своей шаманихой. Был у шамана волшебный торсапыл (музыкальный инструмент), сделанный из поющего дерева, с пятью струнами из лосиных жил. Шаман с женой работать не любили, а жили лучше всех своих родичей-хантов. Богатство и еду доставал им волшебный торсапыл.
Сядет поседевший шаман перед очагом, потрясет своими косичками и говорит жене:
- Клади-ка, жена, на колени мне пятиструнный торсапыл, сделанный из поющего дерева. По правую сторону положи топор для камлания, по левую – сверкающий лезвием на солнце нож, а остроконечную пику поставь перед очагом под самый дымоход.
Жена тут же исполняет его приказание. Резво заиграет шаман на своем волшебном торсапыле и запоет гнусавым голосом:
- Тринь-тринь, лосиные жилы! Тринь-тринь, поющее дерево! Пусть годовалый бычок бедняка Хартаганова прилетит ко мне через мой широкий дымоход! Тринь-тринь! Жду я!
И неведомая сила хватает вдруг бычка, легко поднимает его, как пушинку, в воздух и несет выше деревьев прямо к юрте шамана и бросает бычка в дымоход. Падая в дымоход, бычок напарывается на пику. Довольный шаман топором приканчивает его, снимает острым ножом шкуру и начинает с женой варить да жарить нежное мясо.
Захочется вдруг шаману новую ягушку – шубу для жены завести. Сядет перед очагом, прикажет жене подать волшебный торсапыл, топор, нож, пику. Заиграет и запоет:
- Тринь-тринь, лосиные жилы! Тринь-тринь, поющее дерево! Пусть новая разузоренная ягушка молодой жены батрака Севли прилетит ко мне через мой дымоход! Тринь-тринь!..
И вот сшитая новая ягушка молодой жены Севли, подхваченная неведомой силой, быстрее громового ветра летит над лесом прямо к юрте шамана и падает через дымоход как на раз на острый конец пики.
Шаман, улыбаясь, берет новую разузоренную ягушку и наряжает в нее свою шаманиху.
Чего бы ни захотели заиметь шаман и его жена, волшебный торсапыл все доставлял им без промедления. Совсем разорили они сородичей-хантов. Жирных оленей и красивую одежду, рыболовные сети и юркие лодки, добытую ценную пушнину и деликатесную рыбу – все отобрали у бедняков с помощью волшебного торсапыла. Шаман и шаманиха в округе самыми богатыми стали, а бедняки ханты разорились и не знают, куда девалось их добро. Стали нищенствовать и умирать с голоду.
Однажды бедняк Хартаганов собирал в лесу ягоды себе на пропитание. Вдруг он увидел, как над дремучим лесом быстрее громового ветра пронеслась чья-то охотничья собака прямо к юрте шамана и упала в дымоход. Видно, шаман захотел завести новую оторочку из собачьего меха на подоле своей пышной малицы.
С тех пор в народе быстрее ураганного ветра пошел невероятный слух, что все их добро, оказывается, грабит ненасытный шаман. Ханты возненавидели его.
Узнал об этом всезнающий шаман и решил отомстить бедняку Хартаганову. Немедленно сел перед очагом и крикнул жене:
- Подай скорей мой волшебный торсапыл! Приготовь топор и нож! Крепче поставь пику под дымоход! Я накажу этого болтуна Хартаганова, не умеющего держать язык за гнилыми зубами!
Заиграл он неистово и стал орать гнусаво:
- Тринь-тринь, лосиные жилы! Тринь-тринь, поющее дерево! Пусть болтун бедняк Хартаганов прилетит в мой дымоход и напорется на остроконечную пику! Тринь-тринь! Жду я!
Бедняк Хартаганов в это время был во дворе и чинил последнюю оставшуюся сеть. Вдруг какая-то неведомая сила начала резко поднимать его вверх. Испугавшийся Хартаганов стал хвататься за угол своей ветхой юрты, звать людей на помощь. Но невесть откуда взявшаяся и неподвластная ему сила оторвала его от родной земли и понесла над лесом быстрее громового ветра прямо к юрте шамана и бросила в дымоход.
Но бедняк Хартаганов был храбрый человек. Падая в очаг, он смело и ловко ухватился обеими руками за острый конец пики и перебросил себя через шамана на середину юрты.
Всесильный и жадный шаман впервые испугался, перестал играть и даже выронил торсапыл. Хартаганов сразу почувствовал себя раскованным и вмиг догадался, что торсапыл не простой, а волшебный. Бедняк моментально схватил торсапыл и юркой белкой выскочил из юрты.
Шаман с шаманихой с ревом кинулись догонять его, стали умолять Хартаганова, чтобы он возвратил им волшебный торсапыл. Сулили ему всякое добро, которое хранилось в семи амбарах. Но умный Хартаганов не послушался их и, прибавив скорости, прибежал с волшебным торсапылом к своим сородичам – беднякам-хантам. И решили озлобленные ханты навеки избавиться от жадного шамана. Старик Пурысь-Ики взял волшебный торсапыл, искусно заиграл и громко запел:
- Тринь-тринь, лосиные жилы! Тринь-тринь, на сто голосов поющее дерево! Пусть шаман, приносящий людям зло, навеки исчезнет из нашей тайги, пусть наше добро, отобранное им, вернется обратно к нам. Тринь-тринь-тринь!
Не успел седовласый старик Пурысь-Ики закончить свою песню, как юрта шамана вместе с хозяином и хозяйкой оторвалась от земли и понеслась над тайгой быстрее громового ветра в далекую полночную сторону.
Разошлись довольные бедняки ханты по своим убогим юртам и видят: все их добро, нажитое нелегким трудом, находится на месте. Обрадовались ханты, устроили по этому счастливому случаю большой праздник и стали жить счастливо.
И до сих пор никто о шамане не жалеет, ведь он вместо добра приносил людям зло. И всем живущим на земле не надо об этом забывать. | 
